Понедельник, 16 июля 2012 11:00
Разговор с Шарлиз Терон
О Ридле Скотте, власти и красоте, хороших женских ролях, «Оскарах» и фильмах, которые ей нравятся.
Вы в курсе, что в Великобритании вы боретесь за зрителя сами с собой? У «Белоснежки и Охотника» и «Прометея» премьера в один и тот же уикенд…
Серьезно? Я не знала. Забавно. Что ж, удачи мне.Начнем с «Белоснежки…». Вы играете одну из самых живучих литературных злодеек. Что заинтересовало вас в этой ужасной королеве?
Ну, во-первых, было очень важно снять с нее этот ярлык, дав ей имя. Это действительно помогло, прочистило мне голову. Меня всегда цепляет, когда люди говорят: «Боже, она тебе наверняка не понравится» – и все, я заинтригована. Почему она такая? Я не хочу попросту играть зло, это скучно. Я хочу понять, почему она такая. Но при этом в определенный момент мне нужно было остановиться, чтобы не создать образ на основе сочувствия. К тому же стоило отдать должное тому, что это сказка, а заодно и насладиться тем, какой хаос и разрушения сеет эта женщина.И каковы же ее мотивы?
Власть. Красота нужна ей, чтобы иметь все остальное, удерживать свое положение – потому что ей вдолбили, что могущество она сохранит лишь до тех пор, пока будет молода и прекрасна. Представьте только, всю жизнь вам твердят, что люди будут уважать и хотеть вас, только пока вы красивы и юны – и каким адом для вас в этом случае станет старение.Это, не считая «Прометея», первый ваш фильм блокба-стерного масштаба после некоторого перерыва. Как вам работа на таком уровне по сравнению с более скромным инди-кино?
Иногда попадается работа, где отношение у людей такое, будто звезда тут – сам фильм, и ты просто должна делать, что скажут. Но с этим кино все было совершенно иначе. Руперт очень внимательно относился к моему мнению, когда правили сценарий – а так бывает далеко не всегда. По ощущениям это было как с «Монстром», только в семь раз масштабнее. Мы относились к ней как к серьезной характерной роли. Руперт с самого начала это осознавал. Это сразу становится понятно, стоит только взглянуть на актерский состав. Взять хотя бы гномов – их играют выдающиеся актеры. Так что все было типа: «Играем, поехали».Вы определенно увлечены своими идеями. Всегда уверенно делились ими?
О боже, нет. Во мне вообще нет уверенности. Мне кажется, это просто честность, которой я научилась со временем. Нужно быть честным, особенно когда встречаешься с кем-то, у кого за плечами нет большойфильмографии. Все, что ты можешь на такой встрече – это четко сказать, что хочешь сделать, а потом поверить, что человек, отвечающий: «Да, именно так мы и поступим», говорит правду – потому что иногда тебе говорят то, что ты хочешь услышать, а на съемках все происходит совершенно иначе. В общем, это как будто берешь человека за руку и договариваешься, что вы оба вместе прыгнете со скалы. И нет, я совершенно не считаю себя уверенной и смелой. Пожалуй, я довольно труслива. Мной движет страх. Любой фильм пугает меня – до момента, пока у меня не появляется соучастник, и я всегда надеюсь, что это будут режиссер и те, с кем я снимаюсь. Отсюда-то и произрастает моя уверенность. Прекрасно, когда ты тут уже не одна. Но до этого момента я всегда напугана до смерти.И «Прометей», и «Белоснежка.» – фильмы, где главные героини — женщины, но при этом оба они, как бы поточнее выразиться, не о том, как быть женщиной. У обоих фильмов огромный бюджет, оба расчитаны на широкий круг зрителей. Неужели студии теперь рассматривают кино, в меньшей степени ориентируясь на женскую или мужскую аудиторию?
Хотелось бы мне знать ответ на этот вопрос. Впрочем, могу сказать, что это прекрасное чувство – понимать, что участвуешь в двух фильмах с такими сильными женскими ролями, и эти фильмы колоссальны. Есть здесь нечто невероятное.Всегда считалось, что хороших женских ролей меньше, чем мужских. Но если в качестве барометра использовать номинации на «Оскар», то в прошлом году, похоже, женские роли были лучше, чем прежде. Как думаете, есть подвижки в этом плане?
По-моему, прошлый год для женщин в кино выдался на редкость удачным. Обычно это означало, что хорошие роли были в независимых фильмах, но прошлый год ясно продемонстрировал, что женские роли могут привлекать массового зрителя. Если, конечно, это правильное кино. Всегда все дело в правильном кино. Мне смешно было слышать, что женщины не могут сделать фильму кассу – ирония здесь в том, что довольно долгое время проекты, казалось, создававшиеся о женщинах для женщин, делались абсолютно фальшиво. Просто предполагалось, что женщин интересует исключительно романтика и все такое, ну или какая-то определенная сфера – как будто женщины не способны оценить прекрасную историю как таковую. Это совершенно неэффективно, попросту не работает. А потом вдруг оказалось внезапно, что можно взять женщину на роль, написанную для парня, – и все работает, а почему, собственно, и нет? Кажется, впервые это доказала Анджелина Джоли в «Солт». И, по-моему, все понемногу меняется. Кристен Стюарт в «Белоснежке…» – ох ее некуда.У Ридли Скотта был прототип подобной роли – Рипли в «Чужом». Теперь у нас есть Нуми Рапас, чей персонаж во многом схож с Рипли в «Прометее». А вот есть ли в вашей роли, Викерс, что-то от того прототипа?
Ну, она там с тем, что можно, наверное, назвать недобрыми намерениями, но вообще-то она не злодейка. Она своего рода тайна, абсолютная загадка, и именно это мне в ней и понравилось. Она играет роль бюрократа и чинит всевозможные препятствия во время миссии. Поначалу думаешь, что это просто ее должностные обязанности, но потом постепенно начинаешь понимать, что у нее есть тайный план, но не можешь сообразить, почему же она делает то, что делает, чтобы рисковать… чтобы добиться своего – до третьего действия. Все придавали такое значение тому, что я в прошлом году играла все эти стервозные роли. Все время ссылаюсь на «голубой период» Пикассо – кто знает, может, сейчас настал и мой.Как Ридли Скотт был настроен на площадке, работая над вещью, действие которой происходит в мире, где он не был уже тридцать лет?
Ну, не хочу говорить за него, но на съемках он вел себя, словно ему двенадцать лет… мы с Фассбендером шутили на этот счет. Были вымотаны, но такие: «Что за н…й? Мы не можем уставать. Ридли же там как маньяк». Он был полон энергии, подлинной страсти и смелости. Он испытывает настоящую любовь к этому жанру искусства и тому, что он в нем творит. У меня всегда такое чувство, когда я наблюдаю за людьми, делающими то, для чего они созданы.В 2004-м вы получили «Оскар» за «Монстра». Какое влияние это оказало на ваше самоощущение как актрисы?
Пожалуй. вау. бл. в смысле, я стараюсь не думать о том, что еще может значить «Оскар», помимо того, что это огромная честь, и я очень им горжусь. То есть меня не напрягает ситуация, когда коллеги вручают тебе нечто подобное, это великолепный комплимент. Но на следующее утро ты просыпаешься, и тебе по-прежнему надо мыть посуду или убирать собачье дерьмо на прогулке. Жизнь продолжается. Если ты думаешь, что, получив «Оскар», можно просто расслабиться и пустить все на самотек – ты ошибаешься. Если на то пошло, я считаю, что это только все усложняет. Больше всего мне нравится работать без лишнего внимания. Предпочитаю, чтобы люди не знали, чем я занята, пока все не будет закончено и не выстрелит. Для меня это идеально. А сразу после «Оскара» такое просто невозможно. Внезапно все начинают следить за тем, что ты делаешь дальше, и у каждого есть мнение, правильным был твой выбор или нет – хотя ты даже еще не успела начать.А сейчас у вас получается ускользать от внимания?
В определенной степени. Ну, то есть в случае с «Белоснежкой и Охотником» люди заволновались очень быстро – но это масштабный фильм, так что это вполне ожидаемо. Но при этом было здорово взять и сняться, скажем, в «Бедной богатой девочке», когда никто толком ничего не знал, и мы просто занимались своим делом вдали от всех. А вот с фильмами типа «Прометея» сложнее… пожалуй, мне не нравится быть объектом пристального внимания. Я люблю делать свою работу, а потом отходить в тень.«Монстр» изменил вашу карьеру, и эта роль пришла к вам сама. Удивились, когда Патти Дженкинс обратилась к вам и предложила сыграть Эйлин Уорнос?
Очень. Не знала, что на это ответить. Впервые кто-то пришел ко мне с такой необычной ролью и заявил: «Я хочу снимать кино только с вами». В общем, мне пришлось с этим свыкнуться. Пришлось познакомиться с Патти поближе, понять, откуда она, и это позволило мне поверить в то, что есть режиссеры, видящие тебя в другом свете, способные понять, что ты можешь, не обращая внимания на твой привычный образ. Это очень потрясло меня, очень.И она обратилась к вам, увидев вашу игру в «Адвокате дьявола». Вас это удивило?
Не совсем. Все, что не стало помехой для меня у Патти, было препятствием в том фильме – кинопробы для него я проходила пять раз, а режиссер Тэйлор Хэкфорд твердил мне: «Будь я даже слепым, ты получила бы эту роль, но ты просто не подходишь физически», в то время как на руках у него были пробы, демонстрирующие, что у меняне было того тщеславия, которого боялась студия, и что я готова была играть правдиво, что я готова была к трансформации, если таковая требовалось.В «Бедной богатой девочке» Мэвис трансформироваться некуда, но тщеславия от такой роли, конечно, не испытать никак. За ней никак не спрячешься.
Думаю, Джейсон Райтман и Дьябло Коуди очень хотели показать, что происходит со школьной королевой, когда ей вот-вот стукнет сорок. Мне она показалась восхитительной.Вы говорите, что героине под 40, но вам-то нет. Но разве нет такого правила, что актеры обоего пола никогда не играют персонажей старше себя без пластического грима?
Проблемы других меня не касаются. Мама всегда говорила: «Это твоя проблема, а не моя». Меня возраст не волнует. Может, потому что я все еще молода – но то, сколько люди уделяют внимания возрасту, впечатляет. Я понимаю, почему – на этом в определенной степени построен мой персонаж в «Белоснежке.». Когда я снималась в «Бедной богатой девочке», мне было, кажется, 34. Вроде бы в сценарии была строчка, где Дьябло написала, что Мэвис 35. Она говорит там: «Мне 35, у меня мало времени. Надо немедленно заполучить Бадди». А потом ко мне подошел Джейсон и сказал: «Пусть ей будет 37». Он делал ее все старше и старше. Но, по-моему, это пошло лишь на пользу, придало ей трагизма. А моя работа заключается в том, чтобы пойти и сделать что положено, рассказать историю. Если в один прекрасный день я начну приплетать в игру собственные проблемы и тревоги – пожалуй, тут мне стоит завязать с профессией, всем на благо. Не хочу, чтобы все это дерьмо стало помехой любимому занятию – созданию наиболее правдоподобного мира для героя.Вас не расстроило, что «Бедную богатую девочку» полностью проигнорировали в плане «Оскара»?
Господи, нет. По-моему, снимать кино ради наград – значит ступить на крайне, крайне пагубный путь. Не так давно я участвовала в каком-то круглом столе с Джорджем Клуни, и на одной из его фраз просто обалдела: «Бл…, мои чувства один в один!» Он заявил: «Я не снимаю фильмы ради наград, я хочу снимать фильмы, которые запоминаются». Серьезно, можно вознамериться снимать кино ради того, чтобы снимать кино, или взяться за все так, будто делаешь это ради чего-то еще. Понимаю, звучит крайне абстрактно и, возможно, слегка «по-актерски», но я сейчас о том, на что можно оглянуться спустя десять лет – и понять, что оно не выглядит устаревшим, тривиальным, и по-прежнему дает то ощущение человеческого состояния, что я испытывала при съемках. Ну и, конечно, то, как кино будут помнить другие. Во многом это и есть награда – и единственная причина, по которой все это стоит делать.Чья игра больше всего понравилась вам за последние несколько лет?
Боже. Что меня на самом деле нех.во зацепило и вдохновило вернуться к работе – по иронии судьбы, этот фильм не получил номинаций на «Оскар», – так это Тильда Суинтон в «Что-то не так с Кевином». Просто сразило наповал. Совершенно невероятно. Но что продолжает преследовать меня до сих пор – игра Майкла Фассбендера в «Стыде», я посмотрела фильм уже дважды. Он сыграл так, что я просто не понимаю, как ему это удалось. Ну и Кэри Маллиган там, конечно, изумительная. А еще Райан Гослинг в «Драйве». И Альберт Брукс. Короче, все мои роли-фавориты – без номинаций. Я чувствую, будто все они надрали мне задницу и заставили захотеть пойти и сделать лучше.Если не считать «Бедной богатой девочки», вы очень мало снимались в последние четыре года – ну, кроме маленькой роли в «Дороге». Это был намеренный тайм-аут?
Ну, дело было в двух вещах. Я подписалась на участие в «Безумном Максе 4» Джорджа Миллера и начала тренироваться для съемок – мне дали целый год на подготовку. Но в то же время моя продюсерская компания5 начала расти, мы начали работать на телевидении и я разрабатывала несколько весьма захватывающих проектов с такими людьми, как Дэвид Финчер и, представьте себе, Ридли Скотт. В общем, была очень занята в творческом плане, но за другую работу взяться не могла – я ведь ждала начала съемок «Макса.», а фильм все откладывали и откладывали. Сроки продолжали сдвигаться, а затем возникла «Бедная богатая девочка». Я знала, что это займет всего тридцать дней, поэтому позвонила Джорджу и спросила, согласится ли он отпустить меня, он ответил положительно. «Макса.» продолжали откладывать. На две недели я приехала в Австралию, но там тогда были эти немыслимые наводнения, залившие пустыню, так что снимать мы не могли. Фильм пришлось перенести еще на целый год. Я вроде как была знакома с Ридли, была в курсе, что он снимает «Прометей» – узнав, что «Макс.» отложен, он позвонил мне и спросил, что я думаю об участии в его проекте, а я, понятно, такая: «Разумеется, с удовольствием!» Ну а там и «Белоснежка.» подоспела.Как вы относитесь к долгому отсутствию актерской работы?
Если взглянуть на мою карьеру, были времена, когда я бывала занята в фильме всего три дня. Наверное, я поэтому стала еще и продюсером. У меня есть масса других способов почувствовать творческое удовлетворение. Никогда не считала, что единственный путь добиться этого – быть на каждой странице или в каждом кадре… В «Дороге» я снималась три дня, и люди говорили: «Видимо, твоей карьере конец». Правда? Ладно. Обязательно сообщу об этом Кормаку МакКарти.А «Безумного Макса 4» все же снимут, правда?
Да. Пришлось перенести все съемки в Намибию. Надеемся скоро приступить.Не расскажете нам немного о своей роли?
(Долгая пауза) Ну, Джорджа можно считать последователем школы Ридли Скотта – так что нет, я не могу, простите. Все так секретно! Кажется, для чтения сценария мне пришлось приехать в офис юриста Джорджа. В общем, не могу ничего рассказать. Я специализируюсь на фильмах, о которых нельзя говорить ни слова. Может, лучше обсудим погоду?- Рубрика: Интервью
- Нет комментариев